19th century church wall paintings in Russia: the reflection of capital cities’ stylistic trends in the variety of regional murals
Keywords:
Russian art of the 19th century, monumental painting, murals, church art of the Synodal period, regional stylistic trends, baroque, classicism, neo-Russian styleAbstract
In this paper based on the analysis of the Central Russia churches an attempt is made for the first time to reveal the variety of regional stylistic directions and to correlate them with the basic styles of the 19th century painting. The greatest relationship with capital cities’ trends is found in the classicistic wall paintings of the first half of the 19th century; “the late baroque” of the same time is a more independent display of provincial creativity. Th e classicistic tendencies of the eclecticism and the Russian style epoch had a peculiar interpretation on provincial soil. The least influence of capital cities was experienced by the primitivistic direction.
References
Основное издание, по которому отчасти можно ознакомиться с убранством столичных церковных интерьеров (большая их часть не сохранилась): Климов П. Религиозный Петербург. Государственный Русский музей. СПб., 2004.
Процессы, подобные тем, что происходили в монументальной живописи, можно обнаружить и в других видах провинциального искусства, например в декоративно-прикладном, в частности в мебели, о чeм писал О.С. Семeнов: «Характерной особенностью мебели, вышедшей из мелких кустарных и усадебных мастерских, являлось чрезвычайное разнообразие форм. Мастера… никогда не повторяли одну и ту же форму – будь то произведение целиком или отдельная его деталь. Они попросту не были знакомы с такими понятиями, как “унификация”, и не видели в ней “резона”. Их опыт произрастал на почве народного искусства, эстетика которого обусловливала индивидуальность каждого рукотворного предмета, возводимого тем самым в ранг произведения искусства. Найти два одинаковых стула, стола или дивана, сработанных крепостным или кустарeм, почти невозможно» (Семенов О.С. Русская мебель позднего классицизма. М., 2003, С. 90, 94).
Практически все приводимые в статье памятники неизвестны и впервые стали объектом специального рассмотрения. Исключение составляет храм в Салтыково, которому посвящена статья: Смирнов Г.К., Павлова А.Л. Церковь Рождества Богородицы в селе Салтыково // Памятники русской архитектуры и монументального искусства XII–XX вв. Государственный институт искусствознания. Вып. 8. / Отв. ред. Е.Г. Щeболева. М., 2010. С. 484–500.
Подробнее о росписях северо-восточного региона Тверской области см.: Павлова А.Л. Неизвестные страницы русской монументальной живописи первой половины XIX века // Русское искусство. 2012. № 1. С. 26–35; Она же. Церковные росписи первой половины XIX в. в северо-восточной части Тверской области по образцам западноевропейских гравюр XVII–XVIII веков // X Филевские чтения. Тезисы конференции. М., 2010. С. 48–50; Она же. Академизм в русской глубинке. Церковные росписи XIX века в Тверской губернии // Собрание. 2006. № 1. С. 8–13.
Исаева Н.Н. Церковные стенописи Т.А. Медведева и мастеров его круга // Памятники русской архитектуры и монументального искусства XII–XX вв… С. 409–438.
См.: Weigel, C(hristophor). Biblia Ectipa: Bildnusser aus Heilige Schrifft Alt und Neuen Testaments. Augsburg, 1695.
Так на русской почве воплотились западноевропейские барочные идеалы XVII в., о которых писал А.К. Якимович: «Абстрактно-аллегорический сюжет предоставляет барочному живописцу такие преимущества, которые ценны именно для барокко и которых нет у конкретных сюжетов… Таким преимуществом является прежде всего значительная свобода смысловых сочетаний и, следовательно, свобода композиционных схем, крайне важная для барочной фрески… Аллегория… позволяет решительно опровергнуть привычные нормы перспективы и тектоники, переиначить ”нормальные“ смысловые связи. Аллегория… помогает ломать классические нормы равновесия и соразмерности и предлагает вместо них парадоксальные соотношения и эффекты – зрительно устранять перекрытия и открывать небо… Общая концепция памятника (фреска Пьетро да Кортона (1629–1639) плафона Большого зала палаццо Барберини в Риме. – A.П.) не нейтральна по отношению к человеку. Она направлена на активное воздействие, на подчинение людей, но не для тихого благоговения, а для действия, героического самопожертвования…». (Якимович А.К. Бернини и Борромини: становление двух типов художественного сознания барокко // Искусство Западной Европы и Византии. М., 1978. С. 123–124).
И.Е. Репин в своих знаменитых воспоминаниях «Далeкое близкое» описывает эпизод своей работы в церкви как раз в начале 1860-х. Там говорится, что весьма смелые, с точки зрения молодого Репина, световые и композиционные эффекты в его работах были с энтузиазмом восприняты священником и прихожанами: «И представьте, даже придирчивому батюшке не показалось это шарлатанством молодого живописца: всем нравились мои смелые образа». (Репин И.Е. Далекое близкое / Редакция и вступительная статья К. Чуковского. М., 1964. С. 118).
Традиция «наивного» церковного искусства широко представлена в монументальной живописи Калужской области. Об этом см.: Павлова А.Л. Монументальная живопись конца XVIII – начала XX в. в Калужской области (по материалам экспедиций 2004–2007 гг.) // Памятники русской архитектуры и монументального искусства XII–XX вв... С. 538–566.